Синагога

В Бельцах было несколько синагог, бейт-мидрашей и молитвенных домов, в том числе построенные ещё первыми евреями города в конце 18 века.

Доминирующим религиозным течением в бельцкой общине в 19 веке был хасидизм. В городе было несколько хасидских дворов. Последователи Садагурского Ребе учредили в Бельцах свой бейт-мидраш.

Большинство раввинов города были выходцами из крупных ешив в Литве. Известный религиозный деятель Бельц – судья раввинского суда (даян) раввин Исроэль Йόффе, были здесь и всемирно известные канторы, чьи молодые ученики эмигрировали в США и стали знаменитыми канторами и оперными певцами.

С присоединением Бессарабии к СССР в июне 1940 года еврейская община была распущена советскими властями, синагоги и молельные дома – так же, как и православные церкви и католический костёл – были закрыты.

Во время Второй Мировой войны и община, и сам город значительно пострадали. Тем не менее, многие уцелевшие вернулись в город после войны, пытаясь возродить еврейскую жизнь. Однако в 1959 году восстановленная евреями синагога была закрыта, а евреям, продолжавшим после этого собираться на моления в частном доме,  в 1962 г. были запрещены любые собрания.

Нынешнее здание синагоги на М.Басараб куплено бельцкими евреями вскладчину в 1980 году.

Вот как вспоминает свою семью Михаил Котляр, родившийся в Бельцах в 1934 году: „Мои родители были религиозными, они соблюдали все еврейские традиции и кашрỷт. Они поженились в 1927 году, у них была традиционная еврейская свадьба с хупόй и клéзмерами в Бельцах. Моя сестра Рѝва родилась в 1929 году, потом в 1932 мой брат Хàим. Его назвали в честь моего деда по отцовской линии. Я родился в 1934 году. В 1936 году умер отец моей матери Шойл, поэтому следующего сына, родившегося в 1938 году, родители назвали Шойлом, в честь нашего умершего деда. Все мальчики были обрезаны по еврейской традиции. Отец работал с утра до ночи, а по пятницам ходил в синагогу. Он хотел обеспечить семью, чтобы на шабат и другие еврейские праздники у нас была достойная трапеза. Отец был с нами довольно строг, а мама никогда не повышала голос и не ругала нас, мы сами старались не огорчать ее. Дома мы говорили на идиш. Мой старший брат пошел в хéдер, когда ему исполнилось 6 лет, а в 9 лет стал учеником сапожника. Моя сестра учила идиш и иврит дома, у частного учителя. А мы с Шойлом уже не учились в хéдере, потому что в 1940 году Молдавия вошла в состав СССР и советские власти закрыли все религиозные учреждения. Но даже после войны, когда в Советском Союзе религия преследовалась, родители старались соблюдать еврейские традиции.

На этой фотографии справа налево: моя старшая сестра Рива, мой старший брат Хàим и его друг, наш сосед Петя, украинец, недалеко от нашего дома в Бельцах в 1937 году. Все наши вещи и документы были уничтожены в первый день войны, когда в наш дом попала бомба, и эту фотографию подарила мне соседка, Петина мама, когда мы после войны вернулись в Бельцы.”